Путешествие будет опасным [Смерть гражданина. Устранители. Путешествие будет опасным] - Дональд Гамильтон

Я посмотрел в ярко освещенное окно, через которое мог видеть только безоблачное голубое небо Невады.

— Вы сказали «защищенный контейнер», — заметил я, — Такая ли уж это защита — тонкая свинцовая оболочка?

Молодой человек засмеялся.

— Можете не беспокоиться, мистер Хелм. Вас тщательно проверили. Им ведь не нужно было неконтролируемого заражения, поэтому контейнер служил достаточно надежной защитой. Ситуация становилась по-настоящему опасной только при разбрасывании его содержимого в помещении или на открытой местности. Но, конечно, если какой-нибудь джентльмен в Мексике спал, положив весь груз себе под голову, то сейчас он чувствует себя не очень хорошо. И не знаю, стал бы я, будучи наркоманом, вводить этот героин себе в вену. Конечно, в этом и состояла их главная трудность. При более обычных каналах доставки могли засечь радиоактивные материалы на любой таможне. Поэтому они и переправляли эти штучки столь замысловатым образом.

— Глупый вопрос — но почему не изготовить их здесь, прямо в Штатах? — поинтересовался я.

— Где бы они взяли нужные ингредиенты? Мы их, знаете ли, не продаем с молотка. Их все равно пришлось бы импортировать. Да и само устройство не сделаешь в подвале, из водосточной трубы и пары палочек динамита. — Он встал, — Эксперимент получился удачным. Первая партия, последствиями которой мы сейчас заняты, имела большой успех. Если бы им удалось переправить и распространить вторую партию прежде, чем мы поняли, что это такое, нас ждали бы серьезные неприятности. Сейчас мы, понятно, примем меры против саботажа такого рода. Хотя, должен сказать, наверное, впервые приходится беспокоиться о том, чтобы радиоактивный материал не попал на атомную станцию. Все равно что возить уголь в Ньюкасл, а? Что ж, желаю удачи, мистер Хелм. Ваш шеф хотел, чтобы вас, когда вы поправитесь, проинформировали о всех подробностях этой истории. Надеюсь, я вас не очень утомил.

Я смотрел ему вслед, когда он закрывал за собой дверь. Информация, бесспорно, интересная, но мне от нее пользы было мало. Я заснул.

Утром ко мне пришла Бет.

Она вошла в комнату несколько неуверенно, словно бы сомневаясь, как ее встретят. На ней были рубашка и юбка из поблекшего (несомненно, искусственным способом) материала. На голове — все тот же белый «стетсон». Я был рад, когда она сняла широкополую шляпу и перестала выглядеть девицей с родео.

— Сиделка сказала, что я могу тебя навестить, — объяснила она, — Как ты себя чувствуешь, Мэтт?

— Отлично, — ответил я. — Более или менее. А как ты?

Она, казалось, удивилась моему вопросу.

— Я? Превосходно, — тут она сообразила, что я имею в виду, и покраснела, — У меня все в порядке. Правда! — Она коротко рассмеялась, — Думаю, тебе известно, что семья Логанов попала в автомобильную аварию?

— Это так подали?

— Разве ты не знаешь?

— Откуда? Я только и успел сказать нужные слова нужным людям перед тем, как из меня стали извлекать кусочек свинца. Поэтому мне не известно, что они придумали.

— Мы втроем разбились на «ягуаре» в каньоне Бакмена, — сказала Бет. — Такова наша история. К счастью, туда понаехало немало офицеров служб безопасности. С какой целью — нам, понятно, не сказали, но они были очень внимательны и любезны. Один даже отдал мне свою куртку. А Питера и Ларри тут же увезли в больницу, — Бет помолчала, потом продолжила: — Твой босс, видимо, влиятельный человек. Ни один из врачей даже не заикнулся о пулевых ранениях. В газетах нашей аварии уделили несколько строк, и только. Я… мы очень признательны за это, Мэтт. Если бы вся история стала известна, нам бы никогда не удалось жить по-прежнему, ты меня понимаешь? Ларри так старался забыть свое прошлое. Он стремится стать героем не больше, чем… рэкетиром. Он просто хочет быть мирным, законопослушным гражданином, заурядным обывателем. Я думала, ему будет жаль отдать «ягуар» для инсценировки аварии, но он говорит, что так даже лучше: ему не следует иметь подобную машину. Отныне, по его словам, он водит только автомобиль семейного типа.

Да, подумал я. По той же причине я много лет разъезжал на пикапе, но когда настал решающий момент, это мало чему помогло. Вслух я, впрочем, этого говорить не стал.

— Передай Ларри, что я желаю ему удачи.

— А мне?

— Тебе тоже. Естественно.

Бет улыбнулась.

— Ты был очень мною недоволен тогда, не правда ли? Я тебя не виню. По твоим стандартам я вела себя плохо. К счастью, Ларри нужна жена и подруга в жизни, а не… партнер по охоте, надеюсь, я правильно подыскала слово? А я, Мэтт, могу быть очень хорошей женой и верным другом, даже если никуда не гожусь в роли секретного агента.

Я усмехнулся.

— Не годишься — это слабо сказано. Что ж, в любом случае хорошо, что мы оба это выяснили. Я вспоминаю один момент при нашей первой встрече…

— Да, — согласилась Бет, — Если бы не дети… — Она поежилась. — Слава богу, что они подъехали.

— Не следует так радоваться этому, — заметил я, — Ты можешь задеть мои чувства.

Бет засмеялась. Мои чувства ее не волновали. Будучи свидетельницей того, как я застрелил Мартелла в затылок, она, возможно, полагала, что у меня вообще никаких чувств нет. Подобрав шляпу, она сказала:

— Ну, мне пора.

— Минуточку, Бет, — позвал я.

Она повернулась ко мне у дверей.

— В чем дело?

— Те два субъекта, — сказал я, — которые пытались устроить похищение и были съедены собакой, помнишь? — Я бы не стал говорить об этом, если бы она не рассмеялась так беззаботно.

Бет облизнула губы.

— Как я могу забыть? Почему… почему ты об этом вспомнил?

— Потому что их послала ты, — объяснил я. Бет промолчала, и я продолжал: — Я тут размышлял о соотношении времени и расстояния и пришел к выводу, что иначе и быть не могло. Когда те двое пришли за Мойрой, Ларри был уже далеко на пути к границе: не мог не быть. И Ларри — не тот человек, чтобы оставить жену руководить похищением. Особенно при твоих способностях в такого рода делах, — не удержался я. — Он бы никогда не позволил тебе принять в этом участие, предполагая, будто он вообще способен на подобную выходку. Я просто уверен, что Ларри — в отличие от некоторых известных нам с тобой людей — слишком джентльмен, чтобы использовать юную девушку, которую он знает и любит, в качестве оружия против ее отца.

— Ты называешь его Ларри, а прежде то и дело звал Дюком, — заметила Бет.

— Он завоевал право на любое имя, какое ему вздумается принять, — сказал я. — Но ты меняешь тему. Я считаю, что твоя ссора с ним произошла гораздо раньше, чем ты старалась мне внушить. Возможно, утром, сразу после того, как он отослал детей в горы. Ты, наверное, затеяла спор, сомневаясь в их безопасности, и именно тогда он позвонил Фредериксу и в гневе умчался в Мексику. Тут ты почувствовала свою вину: то, что из-за тебя он уступил угрозе. А поскольку он оставил пару видавших виды субъектов присматривать за тобой и велел им выполнять все твои просьбы, тебе и пришла в голову блестящая идея; только она не сработала.

Бет еще раз облизнула губы.

— Я только старалась… помочь. Я подумала: если мы захватим девушку, то сможем заключить сделку, когда Ларри вернется. — Она глубоко вздохнула. — Ты, наверное, прав… Это была безумная, ужасная мысль. Я все еще просыпаюсь по ночам и вижу… Что ты намерен делать в связи с этим, Мэтт?

— Ларри знает?

— Конечно.

— Насчет меня не беспокойся, — сказал я, — Просто я хотел, чтобы между нами все стало ясно и чтобы ты не очень-то чувствовала себя в стороне от всего этого насилия — на твоей совести как минимум двое убитых. Можно задать вопрос?

Бет побледнела.

— Да, — ответила она, — Да, конечно.

— Отвечай, хорошенько подумав. Могло бы тебе когда-либо прийти в голову устроить подобное похищение ради меня?

Она заколебалась, потом сказала виноватым голосом:

— Не думаю, Мэтт.

— Тогда все хорошо так, как оно есть, да?

Бет кивнула.

— Все прекрасно.

— Что ж, — заметил я, — передай привет детям. Постараюсь не забывать их дни рождений.

— Ларри просил сказать… что все возражения, конечно, сняты и ты — желанный гость на ранчо в любое время.

— А как же.

Бет поколебалась, но мы сказали друг другу все или почти все, что было необходимо, поэтому она просто повернулась и вышла из комнаты.

Я откинулся на подушку и задумался о детях, которых я нечасто буду видеть. Что ж, я проявил себя не очень-то активным отцом, и Логан, наверное, будет стараться куда больше.

Должно быть, я заснул, потому что вдруг увидел, что рядом стоит Мойра и смотрит на меня.

На ней было черное полотняное платье, черные туфли и перчатки. Она выглядела очень элегантно, но для нее — как-то в приглушенных тонах. Медного цвета волосы казались до невозможности гладкими и блестящими, каждый завиток — на своем месте. Может быть, она только что привела их в порядок, а возможно, просто повзрослела и наконец-то одержала победу над прической. По крайней мере, со времени нашей последней встречи выражение ее глаз цвета морской волны стало более взрослым.